Канны — это не только кино, но и модная битва, где каждый выход на красную дорожку напоминает шахматный ход. Второй день фестиваля, словно капризный дирижёр, диктовал новые правила: меньше голого, больше скромного. Но звёзды, как всегда, нашли лазейки в этом указе.
Ирина Шейк, обычно блистающая, как алмаз под софитами, на этот раз выбрала тактику «скромность — новая роскошь». Её винтажное платье Yves Saint Laurent 1988 года — бархатный корсет, обнимающий торс, и юбка-тюльпан, раскрывающаяся, как лепестки после дождя, — стало тихим манифестом против кричащей откровенности. «Дайте мне винтаж, и я переверну мир», — будто шептали складки ткани.
Зои Салдана пошла дальше: её образ напоминал намёк, завёрнутый в шёлк. Платье Saint Laurent струилось, как ртуть, а кожаный бомбер, сползающий с плеч, словно говорил: «Да, я соблюдаю правила. Но только свои».
Хайди Клум, как королева карнавала, проигнорировала все ограничения. Её платье Elie Saab сверкало, как разбитая хрустальная ваза, а прозрачные вставки оставляли ровно столько пространства для фантазии, чтобы организаторы фестиваля схватились за головы. «Дресс-код? Это про тех, кто боится быть замеченным», — казалось, говорил каждый пайеток.
Но главной сюрпризной вечера стала не ткань, а аксессуар. Анжела Бассетт несла в руках сумку-попкорн Judith Leiber — жёлтую, пухлую, словно только что вынутую из кинотеатрального аппарата. Это был не просто акцент, а воплощённая ирония: «Вы хотели скромности? Вот вам попкорн — дешёвый, весёлый и без намёка на пафос».
Канны доказали: даже в рамках можно устроить революцию. Главное — выбрать правильный тюльпан. Или попкорн.
